Несколько слов о Бунине
Бунина я люблю. Любовь эта пришла ко мне не сразу: в детские и отроческие годы больше ценится сюжет, чем стиль, больше ценится действие, чем созерцательность. Поэтому чудесные бунинские рассказы-миниатюры поначалу прошли мимо меня, а стихи Бунина меня и по сей день не особенно привлекают. Это уже потом я распробовал, насколько хороша бунинская проза, и проникся простым очарованием его филигранного стиля.
Недавно писатель Ефим Сорокин прислал мне свой новый роман «Цифровой ангел», и в нем два героя-литератора беседуя о творчестве, поминают Бунина:
«— Терпение и труд!.. Чтобы научиться писать, надо писать!.. Через тревоги, заботы, сомнения... И не слушать доброжелателей, которые писателей по рядам выстраивают. Этот первого ряда, этот второго, этот пятого... Понятно, Бунин и Набоков — две горы со снежными вершинами, туда никогда не добраться, но...»
Такая оценка Бунина является обычной среди писательской братии, но чтобы вынести подобное суждение, нужно очень хорошо разбираться в литературе. Талант Бунина небросок (в отличие от ярчайшего набоковского), но в высшей степени драгоценен.
Бунин прожил долгую писательскую жизнь, и мастерство его с годами не тускнело, а только оттачивалось. Но основная тематика его произведений, что самое интересное, оставалась неизменной: Россия и трагическая любовь. Несмотря на эмиграцию, он сумел «законсервировать» в себе Россию и, несмотря на возраст, в котором написаны лучшие рассказы цикла «Темные аллеи», он тонко и детально излагал душевные движения очень молодых героев. Если сопоставить, например, рассказы «Легкое дыхание» и «Руся», то сложно предположить, что между их написанием прошло четверть века, что один написан в России (возможно, впрочем, что и на Капри) до революции, а второй — во Франции во время Второй мировой войны. Эти рассказы очень близки друг другу. И уже совсем списанным с натуры по прошествии недели, месяца, максимум года, кажется рассказ «Мадрид», а в момент описания этой дореволюционной «идиллии» советские войска уже освобождали Европу от фашистов…
Поэтому, рассматривая рассказы Бунина весьма разных лет, мы не выйдем за тематические рамки дореволюционного периода, но прежде, чем приступить к такому анализу, дадим возможность читателю ознакомиться с биографией И.А. Бунина. Кое-что интересное можно найти и здесь.
Иван Бунин был дваждылауреатом Пушкинской премии (1903, 1909) и лауреатом Нобелевской премии (1933). Нобелевская премия была вручена ему «за строгий артистический талант, с которым он воссоздавал а литературной прозе типично русский характер.
Король Швеции Густав V вручает Бунину диплом нобелевского
лауреата и золотую медаль. Стокгольм. Фото 1933.
И.А. Бунин примнимает поздравления после вручения ему
Нобелевской премии. Стокгольм. Фото 1933.
Он был вполне признанным при жизни классиком, но жил изгнанником, умер в нищете и похоронен на русском кладбище далеко от России.
Дом И.А. Бунина в Воронеже и могила на кладбище Сент Женевьев де Буа
Эта судьба может служить неким утешением для современных российских литераторов, которые тоже в большинстве своем бедствуют и почти нищенствуют. Иван Бунин, несмотря на жизненные тяготы, писать не бросил, не спился, литературу не предал, Россию не предал тоже, только сетовал, что родился поздновато, иначе всех этих жертв, лишений и бесприютности вполне можно было бы избежать.
В своих воспоминаниях он писал: «Слишком поздно родился я. Родись я раньше, не таковы были бы мои писательские воспоминания. Не пришлось бы мне пережить... 1905 год, потом первую мировую войну, вслед за ней 17-й год и его продолжение, Ленина, Сталина, Гитлера... Как не позавидовать нашему праотцу Ною! Всего один потоп выпал на долю ему...»
Л. Андреев и И. Бунин И.А. Бунин и В.Н. Бунина
Рассказы И.А. Бунина о любовных отношениях
Наиболее знаменитым рассказом о трагической любви, точнее, о легком дыхании естественного, природного чувства, с любовью в высоком смысле не имеющего ничего общего, является, естественно, рассказ «Легкое дыхание».
Вы можете прочитать рассказ или прослушать аудиокнигу
Существует также экранизация этого рассказа с не вполне удачным, на мой взгляд, подбором актрисы на роль главной героини, но достаточно близкая к тексту.
Видеофрагмент 1. Х/ф «Посвящение в любовь».
Этот рассказ содержит в себе тайну: история, описанная в нем, и трагична, и банальна, и грязновата, но чувство у читателя по прочтении остается легкое и светлое. Этот эффект был исследован знаменитым психологом Л.С. Выготским, посвятившим целый раздел книги «Психология искусства» данному рассказу.
Иллюстрация О. Верейского
Однако я не стану анализировать этот рассказ, предоставив вашему вниманию вполне качественный и развернутый анализ Е.М. Болдыревой и А.В. Леденева. Просьба ознакомиться с ним, а также с трудом Л.С. Выготского, ссылка на который приведена выше.
Сам же я, следуя традиции анализировать один шедевр одного автора, сосредоточусь на менее известном, но, пожалуй, даже более сильном рассказе «Руся».
«Руся»
Иллюстрация О.Г. Верейского
Вы можете прочитать рассказ или прослушать аудиокнигу
Композиционно рассказ прекрасно выстроен: все возможные структурные части, включая пролог, завязку, экспозицию, развитие действия, кульминацию, развязку и эпилог можно выделить очень четко:
1) пролог — стоянка поезда в месте, памятном главному герою;
2) завязка — рассказ главного героя жене о том, что когда-то он был репетитором в дачной усадьбе, расположенной поблизости, и был влюблен в дочь хозяина, а она как будто отвечала ему взаимностью, и мрачноватое отшучивание на вопрос жены о том, почему же он не женился на той девице;
3) экспозиция — описание усадьбы, Руси и ее семейства, начавшееся в разговоре с женой и продолжившееся в воспоминании главного героя (прием называется ретроспекция, т.е. заглядывание в прошлое);
4) развитие действия — любовная история от зарождения чувства до физической близости (первая кульминация) и разоблачения (вторая кульминация);
5) развязка — выбор Руси в пользу матери и отъезд главного героя;
6) эпилог — разговор с женой после ночи, полной воспоминаний о Русе, и латинская фраза, подводящая неутешительный итог давно минувшей истории.
Сходные пролог и эпилог (разговор с женой в поезде) гармонично обрамляют действие; этот прием называется закольцовкой. Еще одна закольцовка обрамляет самое глубокое и сокровенное воспоминание о Русе, которое герой переживает, лежа на постели в темном купе: начиная с родинок и заканчивая изгнанием. Внутри эта история не прерывается выходами в современность, как кусочки истории до и после нее. Вот это обрамление, весьма символичное:
«Сине-лиловый глазок над дверью тихо глядел в темноту. Она скоро заснула, он не спал, лежал, курил и мысленно смотрел в то лето...»
и
«Он очнулся, открыл глаза — все так же неуклонно, загадочно, могильно смотрел на него из черной темноты сине-лиловый глазок над дверью, и все с той же неуклонно рвущейся вперед быстротой несся, пружиня, качаясь, вагон».
Обратите внимание на то, как это самое неделимое и сокровенное, обрамляемое двумя слоями закольцовки, меняет героя. Начнем с внутренней закольцовки, т.е. со взгляда дверного глазка: сначала он «тихо глядел в темноту», а потом «неуклонно, загадочно, могильно смотрел на него из черной темноты». Динамика, что называется, налицо: сначала глазок спокоен, и взгляд его направлен в темноту, а потом взгляд поменял направление и уставился на героя «неуклонно, загадочно и могильно», да еще из «черной темноты» т.е. эта самая темнота, в которую был устремлен главный герой с благостным спокойствием, поскольку она не казалась ему страшной (он «мысленно смотрел в то лето»), вынесла ему неутешительный приговор.
Теперь пройдемся по внешней закольцовке. В начале рассказа муж и жена ладят и доверяют друг другу, они едины, разговор их мирен:
«Он облокотился на окно, она на его плечо.
(…)
— Почему же ты не женился на ней?
— Очевидно, предчувствовал, что встречу тебя».
После ночных воспоминаний ситуация меняется:
«За Курском, в вагоне-ресторане, когда после завтрака он пил кофе с коньяком, жена сказала ему:
— Что это ты столько пьешь? Это уже, кажется, пятая рюмка. Все еще грустишь, вспоминаешь свою дачную девицу с костлявыми ступнями?
— Грущу, грущу, — ответил он, неприятно усмехаясь. — Дачная девица... Amata nobis quantum amabitur nulla!
— Это по-латыни? Что это значит?
— Этого тебе не нужно знать.
— Как ты груб, — сказала она, небрежно вздохнув, и стала смотреть в солнечное окно».
Очевидно, что мирное течение семейной жизни нарушилось, а перевод фразы таков: «Возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не будет!» Это про «дачную девицу».
Следует обратить внимание еще на один композиционный прием, общий с «Легким дыханием». В «Легком дыхании» неоднократно допускается нарушение хронологии, а в конце рассказа оно вызывает в читателе светлую радостную грусть: после описания классной дамы, приходящей на могилу Оли Мещерской, дается ее воспоминание (ретроспекция) о том, как Оля делилась с подругой сведениями о женской красоте, вычитанными в старой книге, и о легком дыхании, которое у нее, Оли, конечно же, есть. Точно так же и в «Русе» после описания гибели любви, описания «изгнания из рая», после возвращения героя из прекрасного просторного прошлого в тесное купе настоящего его посещает еще одно воспоминание: о журавлях, которые подпускали Русю к себе очень близко (подробнейшее описание!), и, вроде бы без какой бы то ни было логической сцепки, о последнем их счастливом дне, нарушенном сумасшедшей матерью:
А в тот последний их день, в то последнее их сидение рядом в гостиной на диване, над томом старой «Нивы», она тоже держала в руках его картуз, прижимала его к груди, как тогда, в лодке, и говорила, блестя ему в глаза радостными черно-зеркальными глазами:
— А я так люблю тебя теперь, что мне нет ничего милее даже вот этого запаха внутри картуза, запаха твоей головы и твоего гадкого одеколона!
Весьма вероятно, что здесь есть зашифрованная отсылка к поговорке о синице в руках и журавле в небе. Журавль — Руся, синица — нынешняя жена, только Руся была в его руках, и именно это так горько главному герою, и именно поэтому он так налегает на коньяк и грубит жене.
Что же касается самой истории, заключенной во внутренней закольцовке, — разбирать ее по косточкам не хочется, чтобы не убить очарование.
Иллюстрация Н. Леоновой
И он опять прижимал к губам ее руки, иногда как что-то священное целовал холодную грудь. Каким совсем новым существом стала она для него! И стоял и не гас за чернотой низкого леса зеленоватый полусвет, слабо отражавшийся в плоско белеющей воде вдали, резко, сельдереем, пахли росистые прибрежные растения, таинственно, просительно ныли невидимые комары — и летали, летали с тихим треском над лодкой и дальше, над этой по-ночному светящейся водой, страшные, бессонные стрекозы.
Только об этих трех предложениях я мог бы написать многое — но зачем? Не буду «поверять алгеброй гармонию».
Рассказ «Руся» хорошо экранизирован, очень удачно подобраны актеры, так что предлагаю вам посмотреть ту ее часть, где показана собственно любовная история, то, что я обозначил как «неделимое и сокровенное».
Видеофрагмент 2. Х/ф «Посвящение в любовь».
Правильно ли поступила Руся? Правильно ли поступил главный герой? Можно ли было найти иной выход из создавшегося положения? Все это вопросы праздные и какие-то по-школьнически наивные. Как случилось, так и случилось. Я не Белинский, чтобы рассуждать о «рабской боязни общественного мнения» и не Бог, чтобы судить чей-либо грех. В результате истории, поведанной Буниным, герой не вполне счастлив и о чем-то сожалеет — но о чем? О прошлом или о настоящем? И что именно хотел бы он изменить? Определенно мы знаем мы лишь то, что девушка по имени Руся, «возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не будет». Кстати, это стих Катулла.
