Лирическое вступление
Начать можно с того, что Федор Михайлович Достоевский является моим любимым писателем — по меньшей мере любимым русским писателем ХIХ века. Бесспорна его роль и в моем морально-нравственном, религиозном становлении, и в становлении художественно-эстетическом. Соответственно, писать о любимых всегда сложно: объем раздела ограничен, а Достоевского люблю не я один, так что написано о нем много. Когда я переехал из Пензы в Петербург, одним из первых мест, посещенных мной, был музей-квартира Ф.М. Достоевского, что находится на станции метро, носящей имя писателя. Место это было для меня почти священным. Я посмотрел на улицу из тех же окон, что и писатель, а квартиру, к слову сказать, он выбирал всегда угловую, с непременным видом на церковь и кабак. Владимирский собор остался на месте, а вместо кабака сейчас секс-шоп, но суть двойственности, греющей писательскую душу, осталась. Потом я гулял по окрестностям с целью, как я это сам себе сформулировал, «зацепиться за следы Достоевского»... Но прочь лирику! Читателю уже ясно, что этот автор мне очень дорог.
Биография
Жизнеописание Ф.М. Достоевского я хотел бы начать с кратких биографических сведений, продиктованных писателем жене и опубликованных в выпуске «Дневника писателя» за январь 1881 года, т.е. незадолго до его смерти.
Федор Михайлович Достоевский, русский писатель, родился в 1821 году в Москве. Отец его был дворянин, помещик и доктор медицины. Воспитывался до 16 лет в Москве. На семнадцатом году выдержал в Петербурге экзамен в Главном инженерном училище. В 1842-м году окончил военно-инженерный курс и вышел из училища инженер-подпоручиком. Был оставлен на службе в Петербурге, но другие цели и стремления влекли его к себе неотразимо. Он особенно стал заниматься литературой, философией и историей. В 1844 году вышел в отставку и тогда же написал свою первую довольно большую повесть «Бедные люди». Эта повесть разом создала ему положение в литературе, встречена была критикой и лучшим русским обществом чрезвычайно благосклонно. Это был успех в полном смысле слова редкий. Но наступившее затем постоянное нездоровье несколько лет сряду вредило его литературным занятиям. Весною 1849 года он был арестован вместе со многими другими за участие в политическом заговоре против правительства, имевшем социалистический оттенок. Был предан следствию и высочайше назначенному военному суду. После восьмимесячного содержания в Петропавловской крепости был приговорен к смертной казни расстрелянием. Но приговор исполнен не был: было прочитано смягчение приговора и Достоевский был, по лишении прав состояния, чинов и дворянства, сослан в Сибирь в каторжную работу на четыре года, с зачислением по окончании срока каторги в рядовые солдаты. Приговор этот над Достоевским был, по форме своей, первым еще случаем в России, ибо всякий приговоренный в России в каторгу теряет гражданские права свои навеки, хотя бы и окончил свой срок каторги. Достоевскому же назначалось, по отбытии срока каторги, поступить в солдаты, — то есть возвращались опять права гражданина. Впоследствии подобные помилования случались не раз, но тогда это был первый случай и произошел по воле покойного императора Николая I, пожалевшего в Достоевском его молодость и талант. В Сибири Достоевский отбыл свой четырехлетний срок каторжных работ, в крепости Омске; и затем в 1854 году был отправлен из каторги рядовым солдатом в Сибирский линейный батальон Љ 7 в г. Семипалатинск, где через год был произведен в унтер-офицеры, а в 1856 году, со вступлением на престол ныне царствующего императора Александра II — в офицеры. В 1859 году, будучи в падучей болезни, нажитой еще в каторге, был уволен в отставку и возвращен в Россию, сначала в г. Тверь, а затем в Петербург. Здесь Достоевский начал вновь заниматься литературой. В 1861 году старший брат его, Михаил Михайлович Достоевский, начал издавать ежемесячный большой литературный журнал ("Revue") — «Время». В издании журнала принял участие и Ф. М. Достоевский, напечатавший в нем свой роман «Униженные и оскорбленные», сочувственно принятый публикой. Но в следующие два года он начал и кончил «Записки из Мертвого дома», в которых под вымышленными именами рассказал свою жизнь в каторге и описал своих прежних товарищей-каторжных. Эта книга была прочитана всей Россией и до сих пор ценится высоко, хотя порядки и обычаи, описанные в «Записках из Мертвого дома», давно уже изменились в России. В 1866 году, по смерти своего брата и по прекращении издаваемого им журнала «Эпоха», Достоевский написал роман «Преступление и наказание», затем в 1868 г. — роман «Идиот» и в 1870 году роман «Бесы». Эти три романа были высоко оценены публикой, хотя Достоевский, может быть, слишком жестоко отнесся в них к современному русскому обществу. В 1876 Достоевский стал издавать ежемесячный журнал под оригинальною формою своего «Дневника», писанного единственно им одним без сотрудников. Это издание выходило в 1876 и 1877 гг. в количестве 8000 экземпляров. Оно имело успех. Вообще Достоевский любим русскою публикою. Он заслужил даже от литературных противников своих отзыв высоко честного и искреннего писателя. По убеждениям своим он открытый славянофил; прежние же социалистические убеждения его весьма сильно изменились.
Дополнить эти краткие сведения, в которых чрезвычайно ценны авторские акценты на тех или иных жизненных вехах, а также самохарактеристика писателя, вы можете из многих источников, в том числе из Интернета. Могу порекомендовать этубиографию, неплох также материал из Википедии.
Произведения Ф.М. Достоевского
Романы: «Бедные люди» (1845 год), «Униженные и оскорбленные» (1861 год), «Преступление и наказание» (1866 год), «Игрок» (1866 год), «Идиот» (1868 год), «Бесы» (1871-1872 года), «Подросток» (1875 год), «Братья Карамазовы» (1879-1880 года).
Рассказы и повести: «Двойник», «Господин Прохарчин» (1846 год), «Роман в девяти письмах», «Хозяйка» (1847 год), «Ползунков», «Слабое сердце», «Неточка Незванова», «Белые ночи» (1848 год), «Дядюшкин сон», «Село Степанчиково и его обитатели» (1859 год), «Чужая жена и муж под кроватью», «Записки из Мертвого дома» (1860 год), «Зимние заметки о летних впечатлениях» (1862 год), «Записки из подполья», «Скверный анекдот» (1864 год), «Крокодил» (1865 год), «Вечный муж» (1869 год), «Кроткая» (1876 год), «Сон смешного человека» (1877).
Художественный метод Ф.М. Достоевского
Прежде чем перейти к разговору о нашем предмете — рассказе «Сон смешного человека», необходимо сказать несколько слово художественном методе Достоевского.
Его можно называть критическим реализмом, как это было принято в советской теории литературы, или фантастическим реализмом, как это делал М. Джоунсв своем труде «Достоевский после Бахтина: Исследование фантастического реализма Достоевского», или христианским реализмом, как это предлагает В.Н. Захаровв статье «Христианский реализм в русской литературе» и других работах. Мне ближе более общий термин «мистический реализм»,который позволяет объединить и Гоголя, и Достоевского, и Булгакова. Но в случае с Достоевским вынужден согласиться, что христианский реализм будет более точным определением его художественного метода, поскольку в центре творчества писателя стоял именно Христос. Общеизвестно его высказывание: «Если б кто мне доказал, что Христос вне истины идействительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной».
Чтобы понять Достоевского, нужно знать, что Евангелие, подаренное Н.Д. Фонвизиной по дороге на каторгу, четыре года было его единственной книгой. Именно на каторге, как известно, произошло коренное изменение убеждений писателя. Как проницательно заметил Гоголь по поводу художника Иванова: «…пока в самом художнике не произошло истинное обращенье ко Христу, не изобразить ему того на полотне». Исполнение задачи — «чтобы умилился и нехристианин, взглянувши на его картину…».
По мнению В.Н. Захарова, Достоевский был первым, кто в своем творчестве сознательно поднялся до высот христианского реализма, назвав его «реализмом в высшем смысле».
Христианский реализм — это реализм, в котором жив Бог, зримо присутствие Христа, явлено откровение Слова. Достоевский, — считает исследователь, — дал новое понимание искусства как служения Христу.
У Достоевского в этом отношении есть последователи, которые придерживаются таких же взглядов на искусство и рассматривают свое творчество как служение Богу и людям путем создания художественных миров, в которых актуализированы проблемы, связанные с Богом. Так, в книге «Триада», вышедшей из-под моего пера, два персонажа в диалоге касаются, как ни странно, художественного метода Достоевского. Один из них (священник о. Димитрий), отвечая на вопрос о том, как он пришел к Богу, говорит о чтении Достоевского и высказывает мысль, очень мне близкую. Позволю себе самоцитату:
«— Достоевский… — удивленно повторил Павел. — А я думал, что это тупиковый путь.
— В смысле?
— Слишком много грязи и страстей. А о Боге почти ничего — только мельком, краем глаза или на горизонте. А в грязь и страсти попросту суют лицом.
— Вот именно! Ты слышал про апофатическое богословие?
— Богопознание через познание того, что не является Богом.
— Не всякий мой прихожанин столь сведущ.
— В прошлом году я много читал.
— Похвально. Однако вернемся к тому, что Федор Михайлович сунул тебя лицом в страсти и грязь. Самая естественная реакция в данном случае какая? Встать и отряхнуться. Движение прочь от хорошо описанной грязи — это движение в сторону неописуемого Бога. А система координат в произведениях Достоевского истинно православная, так что рефлекторное движение читателя предполагается не в сторону какой-нибудь пустой нирваны, а в сторону всепрощающего Христа».
Вместе с тем, нужно помнить и о том, что в мистическом или христианском реализме Достоевского очень важную роль играет предметно-интерьерное окружение персонажей, в подтверждение чего приведу цитату из статьи Н. Бердяева «Миросозерцание Достоевского»: «У Достоевского нет ничего кроме человека... Все внешнее — город и его особая атмосфера, комнаты и их уродливая обстановка, трактиры с их вонью и грязью — все это лишь знаки, символы внутреннего, духовного человеческого мира, лишь отображения внутренней человеческом судьбы». О символике в творчестве Достоевского можно говорить долго, эта тема интересует меня очень давно, и, еще будучи студентом второго курса, я написал соответствующую статейку, посвященную поиску и анализу символов в «Преступлении и наказании». Могу порекомендовать работы Т.А. Касаткиной, посвященные именно христианской символике у Достоевского — тема, еще раз повторю, интереснейшая.
Портретная галерея
Родители Ф.М. Достоевского:
М.А. Достоевский и М.Ф. Достоевская (Нечаева)
Ф.М. Достоевский в детстве и в молодости
Ф.М. Достоевский в зрелости
М.Д. Исаева, первая жена Ф.М. Достоевского;
А.Г. Сниткина, вторая жена Ф.М. Достоевского
Могила Ф.М. Достоевского
«Сон смешного человека»
Учитывая все вышесказанное, перейдем теперь к анализу одного из лучших и загадочнейших рассказов Ф.М. Достоевского «Сон смешного человека».
Иллюстрация С. Кротовой
Этот рассказ написан в 1877 году и опубликован в «Дневнике писателя». Самим автором жанрово произведение определено как «фантастический рассказ». Соответственно, рассуждения о художественном методе Достоевского в данном конкретном случае должны склониться в сторону фантастического реализма. Действительно, о Христе в рассказе не сказано ни слова, но сама система координат в рассказе все-таки христианская, равно как и основные выводы, сделанные «смешным человеком» после своего мистического опыта, а учитывая последний как основу сюжета, можно обоснованно говорить и о мистическом реализме.
Во многих произведениях автора старательно моделируется действие Промысла Божия, т.е. создаются искусственные, лабораторные по сути своей условия, которые позволяют человеку проявить себя, свое отношение к Богу и ближнему и в итоге усовершенствоваться, поняв свои заблуждения. Прямой мистический опыт, т.е. откровение свыше, не част в сюжетах Достоевского. Чаще у него происходит проверка теории «живой жизнью» и крушение теории под напором жизненной правды. Бог у Достоевского обычно учит человека через других людей, через особые жизненные ситуации, через встречи и впечатления от окружающего мира, что способствует пониманию героем истины Христовой. Это, собственно, и есть Промысел. Прямой мистический опыт тоже встречается, он присутствует, например, в «Братьях Карамазовых» (беседа брата Ивана с чертом), составляет основу рассказа «Бобок», а также основу рассматриваемого нами «Сна смешного человека».
Сны как некие зашифрованные послания, влияющие на реальность, имеющие пророческое значение, поясняющие реальность, использовались Достоевским и ранее — взять хотя бы сны Раскольникова из «Преступления и наказания», но в данном случае перед нами не вполне сон. Сам «смешной человек» считал, что «это, может быть, и не сон был вовсе».
Ознакомьтесь, пожалуйста, с текстом рассказа или прослушайте его ваудиоформате
Кинематографически данное произведение представлено в виде одноименного мультфильма режиссера А. Петрова, созданного в 1992 году. Мультфильм великолепен, так что рекомендую ознакомиться.
Видеофрагмент 1. Мультфильм «Сон смешного человека»
Если вы просмотрели мультфильм после прочтения текста, то вам стали очевидны сюжетные сокращения, допущенные режиссером (эпизод с каплей, например), композиционные вольности вроде воспоминаний в поезде, хронологическая непоследовательность как композиционный прием, некоторых бытовых сценок, что, впрочем, дает почувствовать эпоху. Мультфильм прекрасен, но рассказ дает нам больше тем для рассуждения.
Одна из таких тем — ответ на вопрос, почему герой рассказа назван смешным человеком.
Во втором абзаце рассказа перед нами раскрывается суть внутреннего состояния персонажа, его миросозерцание и самоощущение непосредственно перед тем, как ему открылась истина. О том, что ему она открылась и что его теперь считают сумасшедшим, мы узнаем из первого абзаца. Собственно, начало интригует.
Посылка первая: «Я всегда был смешон, и знаю это, может быть, с самого моего рождения… С каждым годом нарастало и укреплялось во мне то же самое сознание о моем смешном виде во всех отношениях. Надо мной смеялись все и всегда». Почему герой смешон? Чем он смешон? Не объясняется. Однако очевидна некая навязчивая идея, чувство собственной неполноценности, обуревающее героя на протяжении всей жизни до рокового момента.
Посылка вторая: «Но не знали они никто и не догадывались о том, что если был человек на земле, больше всех знавший про то, что я смешон, так это был сам я, и вот это-то было для меня всего обиднее, что они этого не знают, но тут я сам был виноват: я всегда был так горд, что ни за что и никогда не хотел никому в этом признаться. Гордость эта росла во мне с годами, и если б случилось так, что я хоть перед кем бы то ни было позволил бы себе признаться, что я смешной, то, мне кажется, я тут же, в тот же вечер, раздробил бы себе голову из револьвера». Здесь перед нами опять налицо некий психологический надрыв, явное противоречие: герой, с одной стороны, хочет поделиться с окружающими знанием о том, что он смешон (из этого следует, кстати, что никто его особо смешным-то и не считал, если он ощущал потребность объяснить всю глубину своей смехотворности), а с другой стороны, гордость побуждала его тщательно скрывать эту тайну, которая настолько болезненна для него, что он не готов был жить дальше после ее обнародования.
Посылка третья: «Я вдруг почувствовал, что мне все равно было бы, существовал ли бы мир или если б нигде ничего не было». Болезненное состояние привело к мертвенному равнодушию. Результатом стало решение о самоубийстве, в котором можно усматривать завязку сюжета.
Посылка четвертая: «Они меня называют теперь сумасшедшим. Это было бы повышение в чине, если б я все еще не оставался для них таким же смешным, как и прежде». После развязки человека по-прежнему считают смешным, числя при этом и сумасшедшим. Второе он готов принять, но первое его уже не устраивает. Почему? Да потому что сумасшедший пророк — это нормально, а смешной пророк не сможет заронить истину в сердца людей. А истину смешной человек познал опытным путем, о чем, собственно, и рассказ.
Мультфильм, к сожалению, лишен этих посылок, а это несколько обедняет сюжет.
Смешной человек, увидев в небе звезду, отчего-то решает застрелиться непременно этой ночью и, приняв такое решение, идет домой, попутно не оказав помощи девочке, которая его об этом просила. Дома он продолжает думать о девочке и не понимает, почему ему не все равно. Ведь он мыслит в предельных значениях: «Можно сказать даже так, что мир теперь как бы для меня одного и сделан: застрелюсь я, и мира не будет, по крайней мере для меня. Не говоря уже о том, что, может быть, и действительно ни для кого ничего не будет после меня, и весь мир, только лишь угаснет мое сознание, угаснет тотчас как призрак, как принадлежность лишь одного моего сознания, и упразднится, ибо, может быть, весь этот мир и все эти люди — я-то сам один и есть».
Иллюстрация В. Пивоварова
То есть перед нами классический солипсизм. И вот этакий-то солипсист, вознамерившийся убить весь мир вместе с собой, становящийся в последний момент богом (как Кириллов в «Бесах»), почему-то не может забыть об обиженной им девочке. Собственно, завязка заканчивается следующей мыслью: «Например, мне вдруг представилось одно странное соображение, что если б я жил прежде на луне или на Марсе и сделал бы там какой-нибудь самый срамный и бесчестный поступок, какой только можно себе представить, и был там за него поруган и обесчещен так, как только можно ощутить и представить лишь разве иногда во сне, в кошмаре, и если б, очутившись потом на земле, я продолжал бы сохранять сознание о том, что сделал на другой планете, и, кроме того, знал бы, что уже туда ни за что и никогда не возвращусь, то, смотря с земли на луну, — было бы мне все равно или нет? Ощущал ли бы я за тот поступок стыд или нет?»
Иллюстрация В. Пивоварова
Ответом на эту мысль и стал весь последующий сон или же фантастическая явь, начавшаяся после реального или мнимого самоубийства.
В рассказе есть пропущенное в мультфильме описание того, что предшествовало попаданию героя на безгрешную землю. Самое главное в нем —эпизод с каплями. Сознание героя осталось при нем, он спокойно лежал в гробу, ничего не ожидая, но по прошествии некоторого времени на его «левый закрытый глаз» стала равномерно капать вода, просачивающаяся сверху. Это взбесило героя.«И я вдруг воззвал, не голосом, ибо был недвижим, но всем существом моим к властителю всего того, что совершалось со мною:
— Кто бы ты ни был, но если ты есть и если существует что-нибудь разумнее того, что теперь совершается, то дозволь ему быть и здесь. Если же ты мстишь мне за неразумное самоубийство мое — безобразием и нелепостью дальнейшего бытия, то знай, что никогда и никакому мучению, какое бы ни постигло меня, не сравниться с тем презрением, которое я буду молча ощущать, хотя бы в продолжение миллионов лет мученичества!..»
После чего могила разверзлась, и Ангел перенес героя на безгрешную землю, которая очень хорошо изображена в мультфильме.
Что произошло? Произошло то, что всегда происходит в произведениях Достоевского: очень грамотно смоделировано действие Промысла Божия, которое всегда устремлено к спасению грешника. Вспомним, что мы имели до того. Гордый атеист, болезненно сознающий свою ничтожность, решает застрелиться и допускает, что этим он убьет не только себя, но и весь мир, т.е. это был акт максимального самоутверждения. Решение принимается после того, как герой видит в небе звезду, явно соотносимую с Вифлеемской, и самоубийство становится актом подсознательно-богоборческим. Но перед этим Господь посылает ему девочку, которая пробивает брешь в его стройном «все равно» и заставляет задать тот самый вопрос, ответом на который было последующее откровение. Герою явно не «все равно» после встречи с девочкой, но он себе не верит и совершает-таки самоубийство. Сознание не гаснет, адских мук нет, герою неплохо лежится в гробу, он и к Богу не взывает, и небытия не жаждет. Ему таки все равно. Но Господь и в гробу его не оставляет. Кстати, «левый закрытый глаз» весьма символичен, как и многое у Достоевского: и почему левый, и почему закрытый, достаточно очевидно в данном контексте.
Иллюстрация В. Пивоварова
В Откровении Иоанна Богослова есть знаменитая фраза, с которой Бог обращается к людям: «Се стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним и он со Мною» (Откр. 3:20). Герой возмутился духом и открыл на стук, он наконец-то допустил бытие Божие и обратился к Творцу с гневной речью. Да, он открыл не с любовью: он открыл, потому что Бог тревожил его покой, докучал ему, стучась в левый закрытый глаз, но он таки открыл, и вступил в потусторонний мир, который научил его не только признавать бытие Божие, но и любить Бога и людей, но и проповедовать им Истину по возвращения из потустороннего вояжа.
Итак, урок продолжается: герою показывается, как прекрасны могут быть люди и как легко можно их соблазнить. Ему дано почувствовать жгучее раскаяние и глубокое покаяние в том, что он развратил их. Герой увидел механику зарождения различных человеческих грехов и заблуждений, отдаляющих людей от Истины. После чего, конечно же, человек был возвращен на землю, чтобы искупить свои грехи перед человечеством, перед Богом и самим собой.
Иллюстрация В. Пивоварова
Что же в результате? «И вот с тех пор я и проповедую! Кроме того — люблю всех, которые надо мной смеются, больше всех остальных… Я видел и знаю, что люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле. Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей. А ведь они все только над этой верой-то моей и смеются. Но как мне не веровать: я видел истину, — не то что изобрел умом, а видел, видел, и живой образ ее наполнил душу мою навеки. Я видел ее в такой восполненной целости, что не могу поверить, чтоб ее не могло быть у людей. Итак, как же я собьюсь?.. Но как устроить рай — я не знаю, потому что не умею передать словами. После сна моего потерял слова. По крайней мере, все главные слова, самые нужные. Но пусть: я пойду и все буду говорить, неустанно, потому что я все-таки видел воочию, хотя и не умею пересказать, что я видел. Но вот этого насмешники и не понимают: «Сон, дескать, видел, бред, галлюцинацию». Эх! Неужто это премудро? А они так гордятся! Сон? что такое сон? А наша-то жизнь не сон? Больше скажу: пусть, пусть это никогда не сбудется и не бывать раю (ведь уже это-то я понимаю!), — ну, а я все-таки буду проповедовать. А между тем так это просто: в один бы день, в один бы час — все бы сразу устроилось! Главное — люби других как себя, вот что главное, и это все, больше ровно ничего не надо: тотчас найдешь как устроиться. А между тем ведь это только — старая истина, которую биллион раз повторяли и читали, да ведь не ужилась же! «Сознание жизни выше жизни, знание законов счастья — выше счастья» — вот с чем бороться надо! И буду. Если только все захотят, то сейчас все устроится».
Основное, с чем бороться нужно, таким образом, — это пустое теоретизирование, попытка сковать живую жизнь некоей теорией, выстроить жизнь согласно теории, а главная заповедь любви, данная Христом, при этом забывается. Любовь нужна — такая любовь, какой нас любит Бог, такая, о которой писал апостол Павел:
«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,не радуется неправде, а сорадуется истине;все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает» (1 Кор. 13, 4-8).
Более того, любовь должна быть деятельной. Именно поэтому главный герой не ограничился проповедью, но нашел ту девочку и, очевидно, помог ей, искупая свой грех и проявляя открывшуюся ему истину о любви к людям.
