Американские социологи, оценивая результаты опроса, проводившегося среди людей в возрасте от 60 до 80 лет, обнаружили, что многие пожилые люди по прежнему смотрят на жизнь с точки зрения предоставляемых ею возможностей, а не навязываемых ограничений, и надеются «в будущем стать лучше, сильнее, глубже, мудрее, веселее, свободнее, сексуальнее и еще больше радоваться жизни».
Многие люди после 60 лет наслаждаются чудесным сочетанием свободы (от работы, забот о детях и т. д.) и хорошего здоровья. После 70 и далее те же самые люди точно и вовремя переопределяют приоритеты, чтобы сосредоточиться на том, что они могут делать, а не на том, что уже им не по силам (37).
Противоречивость ситуации, когда старость вызывает у людей деятельного возраста ужас и отвращение, однако любой человек изо всех сил, даже в самой безвыходной ситуации, старается выжить, то есть любой ценой достичь того самого состояния, которого так страшится, много раз обращала на себя внимание ученых. Однако человек, способный найти смысл в любой ситуации, безусловно, способен прожить осмысленную старость в почти любом социальном окружении.
Даже если человек физически слаб и уже не может предаваться радостям плоти, он зато освобожден от их диктата, что помогает избавиться от суеты предшествующих фаз жизни. Что человек теряет и от чего освобождается, теряя, - это важные вопросы осознавания себя, своевременности и уместности своих жизненных планов.
Неспособность освободиться от зацикленности на желаниях своего тела, на его здоровье или нездоровье, на переживании болезней, на наш взгляд – один из многих негативных результатов обезбоживания современного человека, его однозначного материализма. Желания же свободного человека, достигшего старости, направлены за пределы своего тела, направлены на коммуникацию с учениками, молодыми, хотя это не всегда удается.
Основной фактор, который психологически дестабилизирует, дезадаптирует пожилых людей, это потеря идентичности, то есть потеря цельности образа себя. Но причина этого в важности социальных идентификаций. Пожилой человек, выходя на пенсию, лишается возможности участия в общественной жизни, теряет тот социальный статус, который он «заработал», к которому привык. Система социальной политики, построенная на концепции государства благосостояния, главной ценностью, высшим приоритетом признает занятость и благосостояние (самообеспечение) на ее основе.
Главным механизмом обеспечения благосостояния является не пассивная поддержка уровня доходов, а меры, направленные на создание активного рынка труда, обеспечение экономической и социальной интеграции всех лиц. Причем это может быть вторичная занятость, которой население обеспечивает друг друга или общественная, волонтерская занятость. Волонтерская занятость характерна, в первую очередь, для пожилых людей, закончивших трудовую карьеру, но не только для них.
Социальное исключение, в данном случае, и заключается в том, что опыт старших поколений в специфических условиях России не только неэффективен, но подвергся идеологической и ценностной девальвации. Это особенно драматизирует вопрос о смысле и ценностях прожитой жизни в пожилом возрасте, когда жизненных шансов становится меньше, а окружение редеет.
Исследования, проведенные в России в последние годы, показали, что жалобы на одиночество у старых людей занимают первое место, особенно у лиц старше 70 лет. Неоднородность и сложность чувства одиночества в пожилом возрасте находят выражение в двойственном его характере. С одной стороны, это тягостное ощущение увеличивающего разрыва с окружающими, боязнь последствий одинокого образа жизни, с другой - это четкая тенденция отгородиться от окружающих, защитить свой мир от вторжения посторонних.
В подобной тенденции к изоляции в старости можно видеть единственный возможный путь для старого человека обеспечить себе независимость и комфортные условия. Зачастую эти противоречивые тенденции, а именно тягостное переживание одиночества и стремление к изоляции, сочетаются, определяя сложные и противоречивые чувства пожилого человека. Проблема одиночества в старости приобретает такую специфическую черту, как вынужденное уединение, причиной которого является физическая немощь, затруднения при решении повседневных гигиенических и бытовых вопросов.
Существует ряд теоретических подходов к одиночеству, связывающих его с основными чертами личности и социума, поэтому обладающие определенным эвристическим значением для социальной работы с пожилыми. В своей работе «Цивилизация и ее разочарования» З. Фрейд называет одиночество «океаническим чувством», оно сравнимо с ощущением «бесконечности», беспредельно и безгранично». Это ощущение, испытываемое «эго» в момент его полного единения с целой вселенной, слияния, исключающего все возможные различия между «Я» и остальным миром.
Последователь Фрейда Зилбург предложил различать одиночество и уединенность. Уединенность - «нормальное» и «преходящее умонастроение», возникающее в результате отсутствия конкретного «кого-то». Одиночество - это непреодолимое, постоянное ощущение, которое становится отражением характерных черт личности, нарциссизма, мании величия и враждебности. «Одинокий индивид как правило, проявляет болезненную скрытность или открытую враждебность, направленную как внутрь, так и вовне» (38)
Падение чувства близости, кооперации, солидарности буквально со всеми группами отражает психологическое состояние, связанное с переживанием глубокого одиночества. Общество же со своей стороны показывает неспособность предложить коллективные формы солидарности пожилому человеку, в связи с чем возникают фрустрации. В отсутствии идентификации с какой-либо группой, общественной структурой кроется и объяснение того, почему до сих пор мы не наблюдаем роста социальной активности этой многочисленной и располагающей внушающим временным ресурсом группы, какой являются пожилые люди.
Отдельная личность проявляет социальную активность, действуя в сфере реализации скорее не столько своих индивидуальных интересов, сколько интересов какой-либо конкретной социальной общности, в которую она объективно интегрирована и с которой субъективно идентифицируется. В современной России, видимо, недостаточно механизмов включения и подходящих сообществ для пожилого человека, а уровень доверия к подобным структурам невысок. В этом может крыться “драма невостребованности” пожилого человека.
Представители социологического подхода к одиночеству также описывают человека «нового времени», как «ориентированного на других», отчужденного от своего истинного Я. Но людям ради их собственного блага нужен определенный социальный статус. Мы живем в «двойной культуре», где успех измеряется не только в терминах материального достатка, но и в терминах достижения отношений определенного типа.
Основные потребности в общении, сопричастности и зависимости недостижимы в обществе из-за его приверженности индивидуализму. Результатом этого становится одиночество. Поэтому одна из основных психологических технологий работы с чувством одиночества - «освобождение» от необходимости согласования, подчинения, зависимости или контроля со стороны других, принятая в американской психологии, в наших условиях, к сожалению, может только усугубить ощущение разобщенности и одиночества. О разных аспектах одиночества рассказывает известный психолог В. Шахиджанян «Одиночество и уединение. Гимнастика души» http://video.yandex.ru/users/ergosolo/view/14. (39)
Следует подчеркнуть, что с социальной активностью индивида тесно связано улучшение социального самочувствия. Существует прямая зависимость между уровнем социальной активности, фактической вовлеченности и общей удовлетворенностью жизнью. Ощущение возможности влиять на ход событий иизменений в собственной жизни сопряжено с положительным восприятием происходящих перемен. Поэтому в ситуации одиночества более предпочтительны не индивидуальное психологическое консультирование, а любые формы включения в совместную деятельность с кем-либо.
Контрольные вопросы
Старость: бремя или освобождение?
Какие новые возможности содержит уход из «активной» жизни?
Всегда ли одиночество вызывает социальное исключение?
Существуют ли возможности профилактики социального исключения пожилых существуют?
