ДЕЛО ЕЛИЗАВЕТЫ УВАРОВОЙ (фильм «Прошу слова») Видео
Фильм «Прошу слова» обращен в современность. Героиня картина - современный общественный деятель, коммунист, председатель горисполкома. С Елизаветой Андреевной Уваровой (артистка Инна Чурикова) зритель знакомится в перерыве между заседаниями сессии Верховного Совета РСФСР. И пока длится этот перерыв, мы, по воле авторского замысла, глубоко и всесторонне знакомимся с жизнью и деятельностью героини фильма.
1. Мать и сын
Итак, перед нами аппаратчик. Вернее, аппаратчица, женщина-функционер. Партийная номенклатура, выдвинутая с должности секретаря заводского комитета на пост председателя горисполкома («мэра», выражаясь нынешним языком). Город крупный, областной центр, притом из древних русских городов - история его насчитывает более семисот лет. Вот только название странное: Златоград. Нет таких на Руси. И уже с первых кадров своей картины Глеб Панфилов настраивает зрителя на серьёзный лад. Пока мать заседает в Верховном Совете, сын убивает себя. Случайно, нечаянно убивает, но все же стреляет себе в лицо. Невинная жертва, приносимая за грехи мира - сказал бы религиозный мыслитель. Но не будем торопиться с выводами. Тем более что и автор не торопится: впереди весь фильм.
2. От похорон до «Сильвы»
Видео Таков первый эпизод второй части картины. Ничего лишнего - строго, сухо, лаконично. Но ведь тут хоронят сына героини, единственного мальчишку, так нелепо и страшно погибшего! Ну и что? Разве это повод для «розовых слюней»? Уварова вовсе не изверг, не бесчувственный человек. Страдание матери написано у нее на лице, видно в ее глазах - но жизнь продолжается. Более того, жизнь Елизаветы Андреевны Уваровой принадлежит не только ей самой и ее семье - она принадлежит делу, которому эта женщина служит. Об этом полно свидетельствует следующая сцена фильма:
Что взять с Танечки? Она обычная мягкосердечная девушка, для которой бытие открыто в первую голову как частное бытие. Что же касается Елизаветы Уваровой, то зритель уже на 12-й минуте фильма начинает догадываться, что она, если позволено так выразиться, в другом измерении пребывает. По иному закону живет. Однако что это за закон, пока неясно.
А дальше следует... оперетта. Видео
Итак, от похорон сына до игр с мужем, от морга до оперетты мы вслед за Панфиловым проделали путь всего за 10 минут. И куда же он нас привел? Кувыркания с мужем, слезы секретарши, даже похороны нам по-человечески понятны: все это житейское, кто через это не проходил? Но вот явиться на работу в день погребения собственного ребенка - тут уже другое дело. Здесь проступает нечто, от чего современного обывателя бросает в дрожь.
Но тогда причем тут «Сильва»? Неужели у Елизаветы Андреевны Уваровой, строго и сурового человека, коммуниста, председателя горсовета, любимая музыка - оперетта, это самое буржуазное из искусств?
3. От роддома до моста
«Сильва» продолжается и в третьей части.
А потом муж узнает, что жене его предлагают стать... мэром города. Первая его реакция, как и следует ожидать от обывателя - отказ (снять с себя ответственность). _«Ну что ты? Я же этого хотела», - отвечает ему жена. Сергею Уварову невдомек, что хотеть в жизни можно именно ответственности, а не «тихой гавани» с геранями на окнах (или с собственной иномаркой и виллой, по нынешним меркам). Более того, Елизавета Андреевна не помышляет использовать власть и как привилегию. Власть - это не золотая рыбка, это... несение креста, сказала бы Уварова, если бы умела выговаривать такие слова.
4. Старый большевик
Итак, сразу после «Сильвы» мы видим председателя горисполкома Е. А. Уварову зачитывающей Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении старого коммуниста Степана Трофимовича Бушуева. Видео
Поздравить его с днем рождения и с новым орденом пришли к нему на квартиру друзья (и даже один враг, которого юбиляр прощает. Старого большевика мы видим глазами Уваровой. Между нею и Бушуевым пробегает некая искра, возникает своего рода электрический ток - та самая энергия, которая за три года после революции собрала разрушенную Россию, в 1945 году подняла красное знамя над германским рейхстагом, а в 1961 вывела чудного русского паренька в космос. Даже религиозного философа Бердяева эта сила заставила в сущности, прославить коммунистический опыт России в своей итоговой книге «Истоки и смысл русского коммунизма». И кто знает, не молодого ли Степана Бушуева видел Александр Блок среди двенадцати красногвардейцев-апостолов в январе восемнадцатого на улицах заснеженного Петрограда? Только причем тут «Сильва»? 5. Драматург Федя
Тема «идеал и жизнь» продолжается и в следующих частях картины - с драматургом по имени Федя (исп. Василий Шукшин). Теперь зритель встречается с этой темой в ипостаси «искусства и власти», соотношения свободного (по определению) художества и советской коммунистической идеи. «Первый звонок» о трудностях в этих отношениях прозвенел уже в первый «властный» день Уваровой, когда на принимала дела. Оказалось, что в исполкомовской картотеке искусство числится где-то на шестом месте, после промышленности, здравоохранения, строительства... Собственно говоря, почему бы нет? Кто сказал, что изящная словесность и прочие музы должны горделиво выступать впереди строителя и врача? Без стихов очень можно прожить, а без крыши над головой попробуй проживи. И все же между Уваровой и драматургом Федей возникает высокое духовное напряжение, сравнимое с напряжением предшествующего эпизода, но противоположное ему по знаку: там свой узнавал своего, здесь свой наткнулся на «свое-другое». Федину пьесу не пропускает отдел культуры уваровского градоначальства и он просит Лизу - так они называют друг друга в богемной обстановке живописной мастерской - посодействовать ее пропуску на сцену. Лиза охотно соглашается, читает пьесу, и вот что из этого происходит в последовавшем через некоторое время телефонном разговоре:
Выскажу предположение, что мы имеем здесь дело с двумя духовно-онтологическими уровнями одной идеи: ее социальным и эстетическим вариантами. Лизе надо построить город-сад. Феде надо написать хорошую пьесу («У вас такое хорошее лицо, такие руки! Вы ж рабочий человек!» - верно замечает Лиза), но оба в глубине души хотят жить по правде. Их противостояние - это не противоборство сущностей, а различие ипостасей. Не случайно главный лизин довод насчет сцены в постели звучит вполне церковно: не скромно как-то, не по нашему. Кротость и смирение в сочетании с истовостью и упорством в отстаивании основ - вот главная сила Уваровой. Федина (условно говоря, шукшинская) драматургия относится к «сексу» и прочим завоевателям западного кино примерно так же, как сама Лиза - она не имеет ничего общего с тем торжеством порноцивизации, которое наступит на отечественных просторах всего через пятнадцать лет после выхода на экраны фильма «Прошу слова». Для Уваровой ничего не меняет даже постановка фединой пьесы в Москве: она не поступается принципами...
6. Французы
А потом приезжая французская делегация из города-побратима. И госпожа Уварова ведет прием иноземных гостей. Прием как прием - переводчики, боржом, кофе. Был предложен даже коньяк, но Елизавета Андреевна отказалась. Говорят, что язык дан дипломату для того, чтобы скрывать свои мысли. Если так, то Уварова плохой дипломат: святую истину выдает. Рассказывает, что плакала от счастья, когда избрали мэром: обрадовало доверие людей, масштаб работы. Откровенничает о том, что жилищное строительство - это политика партии, и что она мечтает построить в городе мост. «Знаете, приезжайте к нам лет через пять, - приглашает французов Елизавета Андреевна, совсем как когда-то «кремлевский мечтатель» Герберта Уэллса. - Тогда поймете. «Почему вы так скромно одеты?» - не унимаются гости. «А мне так нравится. Это мой стиль», - отвечает Лиза.
Драма Елизаветы Уваровой, кроме всего прочего, заключается еще в том, что обывательско-иноземный взгляд на вещи, по существу, поддерживает и ее семья. Не только муж-тренер и кошечка-дочка, но даже сын Юра: «Ты должна одеваться шикарно, мам. Ты же мэр!» Не за это ли смешение «божьего дара с яичницей» и приносится Юра в жертву начале фильма? И не символизирует ли эта ритуальная жертва действительные страдания миллионов русских людей, поверивших в коммунизм как в Царство Божие, принявших его на себя, но в итоге оказавшихся с мечтой о... мосте. И тут уже не помогут ни скромная одежда советского (не путать с постсоветским!) мэра, ни даже отказ Елизаветы Андреевны от собственной дачи. Если всеобщая национальная цель - идеал всего народа - каким-то подсознательным, подпольным и даже карикатурным образом отождествляется с мостом и с «Сильвой»…
7. Чилийский путч
Следующее ключевое звено картины опять связано с зарубежьем - на этот раз с Чили. Семья Уваровых слушает последние известия по телевизору: Елизавета Уварова переживает события в Чили как сокрушительную личную беду. Ее дело - дело, которому она отдает жизнь - потерпело поражение в далекой стране. Тем острее чувство Уваровой, тем сильнее ее боль. Своим отношением к чилийскому путчу Уварова доказывает, что ее душа еще способна верить - а уж во что верить, это другой вопрос. Никакая человеческая сила не заставит уверовать мертвую, остывшую душу, она в состоянии лишь извратить и обмануть эту веру. Как говорится, Бог шельму метит, но Он же метит и своих избранников благодатью откровения. Елизавета Уварова вполне могла бы пойти на костер, стать Жанной д’Арк или Зоей Космодемьянской, и не ее вина, а беда в том, что ее не научили вере, слов вероисповедных она не знает, так же как и имени Божьего. Потому она и идет в тир, чтобы пострелять «за упокой души» убиенного чилийского президента, вместо того, чтобы пойти в храм помолиться за него.
8. Последние кадры.
Нам осталось пройти - вслед за Г. Панфиловым - сравнительно небольшую завершающую часть пути. Собственно, фильм завершают два драматургических эпизода - свадьба в доме, который треснул, и совещание по этому поводу в исполкоме. В первом случае Лиза выступает как мастер социальной режиссуры и «на ура» увозит всю свадьбу из опасного места под предлогом осмотра новой квартиры. Во втором эпизоде Елизавета Андреевна руководит странным заседанием, где начальники всех центральных служб Златограда по очереди отказываются от ответственности за грозящий дом, спихивая вину друг на друга. В конце концов, как и следовало ожидать, Уварова берет риск на себя: «Дом, безусловно, будет стоять. Я убеждена в этом, товарищи». И там и тут Уварова - своего рода ось, вокруг которой вращается вся жизнь вверенного ей города. Убери эту ось, и город провалится. Да что город - провалится империя, сверхдержава под названием СССР. Подобно мотоциклу или велосипеду, СССР как одна из превращенных форм Русского государства мог существовать лишь постольку, поскольку находился в движении, то есть питался религиозной энергетикой двигавшей его идеи. Стоило Елизавете Уваровой опустить руки («Ты, держащая небо и сушу неподвижно тонкой рукой!») - и страна развалилась без видимых причин, хотя всего за тридцать лет до этого разгромила сильнейшую армию мира. Очевидно, Елизавета Андреевна в своем «ночном» сознании предчувствует исторически скорый конец представляемой ею силы, оттого и нервничает, и часто плачет.
Финал «Прошу слова» поистинесимволичен. Обескураженная и униженная отказом Москвы дать деньги на мост Уварова возвращается домой, берет ведро с тряпкой и яростно, наперекор всему свету моет пол. Совершается омовение от мировой скверны - будь что будет, а Златоград настоит на своем. И действительно, в последнем кадре картины мы снова застаем Елизавету Уварову в зале заседаний Верховного Совета в Кремле, где она просит слова. Что она скажет, мы не знаем, но в кадре разрастается уже слышанная нами песня, исполняемая на этот раз не слабыми старческими голосами, а мощным и стройным хором. ния глубинных духовных оснований общественного бытия России. Глеб Панфилов взял в качестве предмета изучения Россию на взлете ее советской истории - и что же он нам показал? Он показал великую религиозную силу трансцендентного порядка, направленную на строительство... нового моста - таков, говоря обобщение, главный социально-эстетический вывод «Прошу слова». Силу слепую, которая сама себя не знает, то есть не обладает верным религиозно-философским самосознанием. Елизавете Уваровой кажется, что она строит материалистический коммунизм, тогда как на самом деле она служит проводником (медиумом) домостроительной энергии царства Божьего на земле, является своего рода анонимной христианской. Глеб Панфилов в картине «Прошу слова» касается тех сокровенных духовно-душевных струн русского народа, благодаря которым возведение атеистической вавилонской башни интернационал-социализма было постепенно обожено и «русифицировано» до такой степени, что превратилось в свою противоположность - в опасный для всей буржуазной цивилизации способ сохранения Святой Руси под красным знаменем и оккультной звездой. Собственно говоря, именно об этом поется в лейтмотивной для фильма песне «Угрюмый лес...» И как раз об этом хочет сказать Уварова Верховному Совету - хочет, да не умеет.
ДЕЛО ВАССЫ ЖЕЛЕЗНОВОЙ ( фильм «ВАССА»)
Россия никогда ничего не имела общего с остальной Европою; история ее требует другой мысли, другой формулы
А. С. Пушкин 1. Сладострастник
Итак, анализ фильма «Прошу слова» привел нас к выводу, что в своей сверхзадаче это произведение касается тех глубин русской идеи, где фактическисходит на нет противоположность «красного» и «белого». Воюя друг с другом на поверхности истории, эти духовные силы в таких людях как, Елизавета Уварова, трагически отождествляются - происходит прыжок в запредельность, сокрушающий всякие рассудочные попытки его формализации. Прав Пушкин: русская история требует другой мысли, чем история Европы, даже если все русские будут одеты в одинаковые американские джинсы.
В 1983 году - через восемь лет после «Прошу слова» - Глеб Панфилов создает картину «Васса» по мотивам известной пьесы Максима Горького. Героиня этой картины миллионерша Васса Железнова - такая же русская душа, как и коммунистка Елизавета Уварова. Даже начинаются обе картины типологически сходно: героини обеих жертвуют близкими людьми - одна сыном, другая - мужем.
Вся первая половина первой серии фильма «Васса» посвящена тому, что эта властная и гордая хозяйка крупнейшего на Волге пароходства Храповых-Железновых умоляет своего мужа... принять яд. Дело в том, что ее муж, капитан Сергей Железнов, - преступник, растлитель малолетних детей. Видео
Чего хочет Васса? Жизнь у нее - полная чаша. У нее роскошный особняк на высоком берегу Волги с лифтами и телефонами, у нее целый парк автомобилей, у нее полно прислуги, у нее несколько загородных имений... и все без толку. Радости нет от этого у Вассы, да и у окружающих ее людей такой радости тоже нет. Не напоминает ли вся эта расстановка действующих лиц... фильм «Прошу слова» с его милыми обывателями и откровенными трусами, окружающими «красного мэра»? Конечно, у Вассы случай тяжелее, чем у Елизаветы: Сергей Уваров всего лишь «не стал Спартаком», тогда как Сергей Железнов стал преступником.
Вот тут-то и проявляется единая духовно-душевная суть Елизаветы и Вассы. Первая ради своего Златограда бессознательно перешагивает через сына, вторая ради чести семьи отправляет на тот свет преступника-супруга. Не может снести Васса прилюдного поношения своего дома. Можно без колебаний утверждать, что свой собственный позор Васса перенесла бы - сама рассказывает дочерям, как в молодости при чужих людях языком облизывала мужнин сапог. Но семья, особенно внук - это будущее, это единственный наследник миллионного дела Храповых-Железновых. «За пакости отцов дети не платят», - говорит она мужу, вполне отдавая себе отчет, что платить (в прямом и переносном смысле) придется прежде всего ей самой. Как и в «житии» Елизаветы Уваровой, мы встречаемся здесь с антиномией человеческое - сверхчеловеческое, родное - вселенское. Васса все берет на себя - ей отвечать перед Богом. И когда вбегает горничная с известием, что «там Сергей Петрович к-кажется п-померли», зритель видит, что дело тут не в семейной драме купчихи, а в национально-исторической трагедии народа, умеющего умирать, но, «не умеющего жить».
Никогда на Руси не умели жить спокойно, в свое удовольствие. Никогда не отождествляли себя со своей профессией, даже весьма доходной. Кто знает, не оттого ли пьют и развратничают? В отличие от протестантизма, Православие никогда не обещало земного успеха, прибыли и корысти. «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Мстр. 19 : 24). Не в этой ли неотменимой христовой заповеди кроется исток драмы русского купечества, либо пропивавшего своих миллионы, либо жертвовавшего их на монастыри и... революцию. Своим отчаянным шагом - казнью мужа - Васса Железнова стремится наладить семейный, а значит, и общенациональный путь, сделать его глаже, удержать от падений и катастроф. Напрасная затея! Как и Елизавета Уварова, Васса Железнова борется за построение своего Златограда, но есть в этой борьбе нечто такое, что роднит ее скорее с жертвенным испытанием, чем с цивилизованным «горизонтальным» предпринимательством: их Златоград коренится скорее на небе, чем на земле, и как раз поэтому вокруг него рыщут бесы.
2. Собственность Видео
Все правильно говорит Васса - да только сама чувствует, что не будет этого. В 1913 году Россия находилась на пике хозяйственного взлета, кормила своим хлебом половину Европы, строила корабли, заводы и железные дороги, знаменитая нижегородская ярмарка во многом определяла мировые цены, царский золотой рубль был прочной биржевой валютой - и все слиняло в три дня, как выразился В. В. Розанов. Что же происходит в этой стране, где даже столпы ее промышленности и торговли не чувствуют себя «у себя», и нужны поистине сверхчеловеческие усилия от той же Вассы, чтобы все это богатство не полетело вдруг в бездну вверх тормашками?
Нет однозначного ответа на этот вопрос. Бог даровал Святой Руси огромные силы, наполнил ее недра, до края света расширил ее пределы - но Он же и не допустил, чтобы она самодовольно, по-бюргерски, удовлетворилась всем этим. «Россия не вмещается в шляпу», - сострил как-то по поводу своей родины один из персонажей М. А. Булгакова. Когда Васса Борисовна Железнова учит своего внучка Колю азам собственнической морали, она, в сущности, идет наперекор самой себе, потому что в последнем счете ее интересует не польза, не прибыль, а строй жизни, в котором есть место русскому Златограду. Золото Вассы Железновой - не того сорта, каким набивают кошелек, а того, каким покрывают храмы. Все на Святой Руси ходят как бы по одной грани - и миллионщики, и разбойники, и революционеры. Ибо богатые в глубине души догадываются, что перед Богом они нищи и наги; разбойники давно уже пропили свою буйную голову, потому что нечем им хвалиться вперед Творцом и людьми; что же касается революционеров, то их торжество и кара еще впереди.
3. Революционерка
Вот тут и появляется второе главное действующее лицо драмы - Рахиль Моисеевна Топаз, профессиональная революционерка, эмигрантка, проникшая в Россию по подложному паспорту. Как выясняется, в сумочке у нее пистолет. Но самое загадочное заключается в том, что эта государственная преступница и враг царской России в то же время - родственника Вассы Железновой, жена ее сына (невестка). Более того, по ходу действия оказывается, что обе женщины не только ненавидят друг друга, но и имеют между собой некую тайную симпатию.
Между тем дело у Вассы Борисовны с Рашелью нешуточное. Дело идет не только об умирающем там, в Швейцарии, старшем сыне Вассы (муж Рашели), и не только о ее внуке Коле - дело идет о наследнике многомиллионного состояния, о крупнейшем волжском пароходстве. В конечном счете, речь идет о судьбе России - именно так ставит вопрос Васса. И опять-таки очень хорошо понимает ее Рашель:
Видео/ Вот такой разговор двух членов одной семьи. Разговор чрезвычайно емкий, скрыто содержащий в себе роковые темы русского XX века о пути России, о революции, даже орусско-еврейских отношениях. «Я свекровь тебе, - говорит Рашели Васса. - Знаешь, что такое свекровь? Это всем кровь, дети - это руки мои, внучата - это мои пальцы, поняла?» В этих словах содержится не только крепкая домостроевская старина - в них символическое указание на то, что Васса и Рашель в определенном смысле действительно одной крови: яблоко от яблони недалеко падает. Революционеры, подобные Рахиль Моисеевне Топаз, были бы бессильны на Руси, если бы русская революционная мечта не питалась глубинными - в конечном счете, религиозными - духами русского народа. С другой стороны, колоссальный умственный, социально-психологический организационный напор революции в немалой степени подпитывался марксистской мессианской идеей, включающей в себя в качестве важного составного элемента ветхозаветный хилиазм - учение о земном рае. В таком плане пятилетний Коля Железнов - поистине жертвенная фигура: как внук русской миллионщицы-купчихи он является надеждой и опорой «белой» Руси, а как сын «красной» революционерки он заключает в себе ядро ее разрушения - что и произошло в феврале и октябре семнадцатого года. От Святой Руси отделилась Русь Советская, крестилась в красную веру - и Бог ей судья. Кто знает, быть может этот Коля Железнов в свою очередь станет отцом Елизаветы Уваровой: косвенное подтверждение такой возможности мы увидим в фильме «Васса», когда железновский пароход прямо из 1913 года вплывает... в наше время, в современный поволжский город, сильно напоминающий уваровский Златоград... 4. Идейный кругозор «Вассы». Описанная встреча Вассы с Рашелью представляет собой идейную кульминацию фильма. Вся последующая вторая серия лишь развивает и заканчивает коллизию, целиком явленную в этом «родственном разговоре».. Созданная по горьковской пьесе кинокартина есть проницательное метаисторическое исследование России, причем весь фильм может быть воспроизведен как ряд духовных антиномий, сошедшихся в сердце героини. Вот - так сказать, в порядке предъявления - этот ряд: пьяное/трезвое, развратное/целомудренное, трудовое/денежное, частное/общенародное, буржуазное/царское, революционное/ государственное, интернациональное/русское. Своего предела этот ряд достигает при встрече наследия Ветхого и Нового заветов (Рахиль - Васса), производящей на свет их общего ребенка - Колю. Нравится кому-либо или нет, удел Коли - это религиозная и социально-культурная судьба России XX века, с ее блеском и нищетой, распадом и величием. Русский коммунизм в религиозном плане есть извращенная форма русской национальной идеи христианского Царства (царства правды, а не золота или силы), подвергавшаяся мощному волевому воздействию марксистского библейского хилиазма. Другими словами, в идеальном своем начале советская власть родилась от рокового союза заплутавшей на христианских путях России и сотворившего себе кумира Израиля, что предельно обострило их общей мессианский пафос. Конечно, союз этот оказался крайне непрочен, его хватило только на 70 лет, но исходная точка - и наиболее сильное культурно-историческое действие его - выразились именно в решительном противостоянии Советской России как мировому либерализму (власти золота), так и «мистическому Берлину» (власти безблагодатного нордического мифа). В августе 1991 года этот союз распался...
Если в картине «Прошу слова» Глеб Панфилов фактически только поставил вопрос о духе Руси Советской (Златограда). то в «Вассе» он вплотную приблизился (с помощью М. Горького) к ответу на него. Я не хочу ссылаться тут на «марксизм-ленинизм» Горького: как теоретик он был слаб, да и близость его к марксизму сильно преувеличена. В своем художественно-мудром видении Горький раскрывал больше, чем осмыслял, и Глеб Панфилов как режиссер весьма содействовал ему в этом. Мало того, что Русь Советская явилась инобытием Руси Царской (Царьград-Златоград); внимательный зритель «Вассы» убеждается, что к бескорыстному инобытию Русь бессознательно тяготела и в лице таких, казалось бы, «акул капитализма», как миллионщица Васса Железнова. «Красный мэр» Елизавета Уварова символически переняла державу у православной купчихи Вассы Борисовны Железновой-Храповой, а посредником между ними оказался маленький Коля Железнов-Топаз - такова «генеалогическая» формула русской драмы XX века.
Мастерство Панфилова-режиссера проявляется как раз в том, что он умеет выстроить свою картину как художественную онтологию, как встречу со сверхреальностью лицом к лицу. В своем коренном, фундаментальном измерении панфиловские персонажи суть колоссальные вехи-символы религиозного опыта России, хотя сами об этом не подозревают. Анонимное христианство - дело чрезвычайно хрупкое, метафизически рискованное. «Если пшеничное зерно, падщи в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12 : 24). Так, Елизавете Уваровой надо было взять в руку красный меч, чтобы выстоял православный Крест. Так, Вассе Железновой приходится одной тащить на себе свой Златоград (пароходство, дом, семью), чтобы было что передать внуку (будущей уваровской России). Так, даже революционерке-террористке необходимо кровью (сыном) связать себя с Русью - ибо ведь не за буржуазное же золото отдавать Богу свое кровное. Заключая сказанное, дерзну предположить, что все они, не ведая, что творят, воплощают собой ту святую простоту, которая одной рукой указывает на рай, а другой касается преисподней. Тайна эта велика, она относится к области соприкосновения добра и зла, Творца и его темного противника.
Вопросы для самопроверки
«Прошу слова»
1. Каков меняется социальный статус главной героини фильма «Прошу слова»?
2. Как соотносится общественное и личное в жизни Елизаветы Уваровой?
3. Каков идейный итог фильма «Прошу слова»?
«Васса»
1. Что общего между героинями фильмов «Прошу слова» и «Васса»?
2. В чем внутреннее противоречие образа Вассы Железновой?
3. Каков смысл заключительных эпизодов фильма «Васса»?
