Зачем пишут натюрморты художники? С одной стороны, ради того, чтобы продемонстрировать умение изображать разные материалы, с другой, ‑ чтобы поиграть красками, полакомиться композицией (но это уже, как говорится, ‑ высший пилотаж). В не очень сытые времена проголодавшегося живописца не могли не привлекать столы, заваленные всяческой снедью. Ведь это демонстрирует полный жизненный успех (и теперь называется гламуром). Займет художник в соседней лавочке всяких вкусностей, быстренько их воспроизведет на холсте и приглашает лавочника полюбоваться. Продукты, конечно, съедались: не пропадать же добру.
Фотограф тоже может поставить перед собой похожую задачу натуралистического воспроизведения неких реалий, тем более, что овладев ремеслом подсветки, ему не так сложно получить изображение того-сего хоть в натуральную величину, хоть с увеличением до макро-масштаба. Но! Оказывается, перед фотографом встает еще одна задача: обнаружить смысл в том, что вывалено кучкой на стол. Эти предметы, volens-nolens, вступают между собой в какие-то явные и неявные отношения. Еще одно важнейшее обстоятельство: я всегда говорил, что всякое произведение суть автопортрет. И в фотографическом натюрморте это проявляется с особой очевидностью.
«Завтрак» Татьяны Тычковой с достоверностью передает студенческий быт. Сделайте себе зарубку на память. Вот, оказывается, как просто можно сделать картинку, вполне заслуживающую того, чтобы быть представленной на любую выставку. Спустя несколько дней Таня принесла еще один натюрморт на сходную тему: «Корюшка».
И опять все очень просто.
Еще проще натюрморт десятиклассницы Наташи Старосотниковой.
Но в этой работе отчетливо проступает ее возраст и бушующие в юной душе переживания.
Надеюсь, становится ясно, что жанр фотографического натюрморта не являет собой дохлую натуру, а напротив, позволяет искренне и громко заявить о себе, о своем нынешнем настроении.
Сплошь и рядом «готовые» натюрморты подсовывает нам жизнь. Опытную фотожурналистку Лену Яковлевуредакционный шофер везет на ответственную встречу. Вроде бы, самое время расслабиться. Но из-за угла навстречу им выезжает грузовик, у которого, вероятно, потеряна крышка бензобака. Леночка подхватывается и успевает сделать несколько кадров, из которых мы потом выбираем лучший.
Значит ли это, что съемка натюрморта сводится к наблюдательности? Не только. Конечно, хорошо, когда человек живет с открытыми глазами, замечая разлитые в мире несообразности и парадоксы, или наоборот, примеры удивительной цельности. Но фотографическое ремесло (или, если хотите, искусство) дает нам возможность идти также и по линии измышления сюжетов.
Взрослому и успешному в жизни Владимиру Замятину, захотелось овладеть фотографией на более професиональном уровне. Будучи человеком серьезным (такие ученики встречаются не слишком часто), он проявил, как раньше говорили, тщание и среди множества жизненных проблем остановил свой выбор на понятии «время». Первый вариант этой тематической композиции содержал несколько сюжетно оправданных предметов.
Тут каким-то неведомым образом ем у в руки попались часы с обратным циферблатом (для чего нужны такие часы, не могу догадаться), и это подтолкнуло его к кардинально новому решению.
Казалось бы, проблема решена. Но автор решил развить идею обратного счета времени, через воспоминания. А что ассоциирует с воспоминаниями? Старые черно-белые фотографии дополнили композицию, связав воедино прошлое с настоящим.
На этом примере хорошо видно, как человек овладевает замыслом, как идея обретает зримое воплощение, и даже то, как находят применение, бог весть, каким образом попавшие ему под руку часы с обратным циферблатом. Эта деталь не бросается в глаза, и невнимательный зритель пропустит ее. Но стоит глазу за нее зацепиться, как вглядываться в приведенные здесь этюды становится все интереснее. Это ‑ победа упорства и разума.
Работать над натюрмортом лучше начинать «до того как». Двум студенткам одновременно пришла в головы мысль показать, что подлинность и даже событийность натюрморта можно получить, зафиксировав живую текстовую пометку. Действительно, раскрытая тетрадь или книга – интересный ход. Потому что содержание текста – позволяет нам заглянуть в неведомую чужую жизнь. И вот одна из них приносит фотографию сборной концертной программы с пометками, сделанными губной помадой, а другая – страничку школьного дневника младшей сестры, где строгая учительница обращает внимание родителей на недостаток прилежания. Нет слов, и та и другая картинка – действительно представляют собой подлинные зарисовки, которым нельзя отказать в иронии, и там и тут зрителю открывается возможность подглядеть за тем, как растут молодые люди. Мне же остается только пожалеть о невозможности объединить их усилия. Насколько забавнее получилась бы фотография, если бы губная помада появилась рядом с дневником подрастающей девчонки. Конечно, это уже не было бы «документом». Но перед нами возникла бы тогда новелла о трудностях переходного возраста.
Справедливости ради следовало бы сказать, что и живописцы в последние столетия отходили в своих натюрмортах от пафосных изображения изобилия к гораздо более психологически заостренным «бытовым» сюжетам, в которых нашли отражение парадоксальные явления действительности.
Русский художник Петров-Водкин, самый активный период творчества которого совпал с эпохой потрясений, помимо широко известных сюжетных картин создал ряд натюрмортов, в которых стремился передать характерные для того времени неустроенность и тревогу. Таков, например, его натюрморт со скрипкой. И перекошенный горизонт, и унылые жилой квартал промзоны, и обесчеловеченная пустынность за окном, и облупившаяся краска оконного проема, и холодный колорит теней – все контрастирует с нежданной на этом подоконнике, беззащитной скрипкой.
В «кадре» отсутствует даже намек на футляр, Хрупкий музыкальный инструмент лишен всякой «одежды» и просто прислонен к оконной раме. За эту скрипку боязно. И картину пронизывает предощущение беды, неустроенности, столкновения изящного искусства с беспощадной реальностью.
Вынесение натюрморта на городскую площадь вполне допустимо и в фотографии. Еще в период своего ученичества Ирина Мотина сделала этот натюрмортный снимок детали городской скульптуры на фоне дворцовой площади Санкт-Петербурга. Здесь след осколка, оставленный войной на граните памятника, оказавшись под лапой мифического зверя, выглядит как шрам от когтя...
Совершенно натюрмортно воспринимается петербургская зарисовка Мансура Аласханова, названная «Блокадник».
В этой работе ощущение объективной жестокости жизни обостренно до обобщения и преобладает над повествованием.
Что-то похожее владело мной, когда я пошел с фотокамерой в обычную районную больницу, где сделал большую серию «Предчувствие».
Талантливая Анна Кротова принесла мне фотографию Библии. Все там, казалось бы, отчетливо изображало значительность собранных в Книгу древних текстов. Но я, догадываясь о масштабах ее дарования, настоял на продолжении работы. И вот, после целого ряда добросовестных штудий и улучшений Аня принесла мне этот предельно аскетичный вариант.
Здесь все ясно без титулов и надписей. И закрученность ткани, на которой лежит фолитант, усиливает впечатление мощи человеческого разума, сконцентрированного разными авторами на протяжении более полутора тысячелетий в тексты, сложившиеся почти два тысячелетия назад в законченную литературную композицию, считающуюся главной книгой.
Настоящий трагизм усматривается в натюрморте Анны Злыгостевой, иллюстрирующем личный человеческий тупик.
Надеюсь понятно, что натюрморту, как жанру доступны абсолютно все краски человеческих эмоций от трагедийного иносказания до куртуазного фарса. Уже многократно упоминавшаяся Ирина Мотина соорудила такую хулигански-фривольную картинку (название, по-видимому, излишне?):
А также упоминавшаяся Таня Тычкова сочинила натюрморт под глубокомысленным названием «Иммигрант»:
Это сопоставление живого с неживым не нуждается в комментариях.
Яна Яковлева (это другая Яковлева) сразила меня таким натюрмортом: где ею не без иронии откомментирован смысл бракосочетания.
Примеры можно было бы множить, но я лучше дам несколько чисто технических советов.
Соразмеряйте свет в кадре: то, что видит глаз, может не вместиться в диапазон фотографической широты матрицы или пленки. И тогда утонут в темноте, или наоборот потеряются в белом существенные детали и фактуры.
Не бойтесь верхнего ракурса. Очень многие, поставив предмет на стол, почему-то приседают до уровня столешницы.
И опять с занудливостью повторю: съемке должен предшествовать замысел.
Полный вперед.
